Блог

Jun 29, 2023

Диванная политика Дэвида Рансимана

В переработанной мудрости его новой книги «Передача» верховенство государства не подвергается сомнению, а его неравенство игнорируется. Оливер Иглтон Дэвид Рансиман имеет множество званий: профессор политологии

В переработанной мудрости его новой книги «Передача» верховенство государства не подвергается сомнению, а его неравенство игнорируется.

Оливер Иглтон

Дэвид Рансимен имеет множество титулов: профессор политологии в Кембридже, пишущий редактор London Review of Books, член Королевского литературного общества, 4-й виконт Рансимен Доксфордский. Но наиболее известен он как соведущий популярного подкаста Talking Politics, который транслировался с 2016 года по март прошлого года. Там он размышлял о текущих событиях своим обнадеживающим итонским баритоном: анализировал заголовки, никогда не занимал слишком резкую позицию, забрасывал своих гостей вопросами о софтболе – от Томаса Пикетти до Ника Тимоти – и использовал традиционные мудрости северного Лондона по всем самым горячим темам время: Брексит, Борис Джонсон, Дональд Трамп, Ковид. Между тем, в сопутствующей серии «История идей» дон кратко изложил работы канонических мыслителей на протяжении веков, предоставив краткие изложения Гоббса или Хайека, которые можно переварить во время утренней пробежки.

Все это сделано для удобства прослушивания. Он обещал анализ, выходящий за рамки ежедневного цикла новостей, но не требующий дополнительных умственных усилий. Однако чтение «Рансимена» — это несколько иной опыт. На странице его болтливый, импрессионистический стиль выдает недостаток интеллектуальной строгости. Его попытки затронуть нюансы («С одной стороны… С другой…») кажутся уклончивыми. И его благородный тон – сохранять хладнокровную отстраненность при обсуждении войны, неравенства или изменения климата – звучит не столько как критическая дистанция, сколько как политический квиетизм. Журналистское творчество Рансимана иногда может процветать благодаря такой беззаботности, но когда он пытается заняться более высокими вопросами, ограничения становятся очевидными.

Его новая книга «Передача власти: как мы передали контроль над нашей жизнью корпорациям, государствам и искусственному интеллекту» настолько возвышенна, насколько это возможно. Она пытается объяснить вероятные последствия технологического развития, резюмируя всю траекторию современности. Мы можем предсказать, как человечество отреагирует на сверхразумных роботов, утверждает Рансиман, потому что наш мир уже населен «искусственными версиями нас самих», а именно государствами и корпорациями. Они искусственны, поскольку расширяют сферу действия далеко за пределы личности, используя безличные механизмы для достижения своих мирообразующих целей. Современное государство «построено из людей», но за его пределами есть жизнь. Оно способно действовать «самостоятельно», независимо от тех, кого оно представляет. Крупная компания также превосходит сумму своих частей.

[См. также: Рассказы Коллин Гувер о любви и травмах]

Связанный

Эти странные существа создали поразительную стабильность и изобилие. Их появление в современную эпоху – которая, как говорит нам Рансимен с точностью кабинетного историка, может быть датирована «17-м, 18-м или 19-м веком» – ознаменовало скачок вперед в социальной эволюции. Раньше все формы крупномасштабной коллективной организации были своеобразными. Впоследствии они стали тиражируемыми: корпоративные и государственные структуры можно было переносить с одной территории на другую. Всюду, где они появлялись, следовал безудержный рост – до тех пор, пока был найден правильный баланс между сильным государством и независимым гражданским обществом. Там, где первое было слишком сильным, отсутствие «свободы» или «стимулов для предпринимательства» подрывало развитие. Там, где господствовал последний, «общественный порядок и хорошее правительство» нарушились.

Успешно выступая посредником между этими двумя полюсами, предполагает Рансимен, либерализм и его предшественники создали современный мир. Другие идеологии, включая социализм и фашизм, не смогли понять «бесчеловечный» характер государства – его отказ слиться с какими-либо «настоящими людьми», такими как пролетариат или фюрер. Когда такие люди пытались захватить государство и управлять им, они рассматривали его как «проект», средство для достижения цели. Но для Рансимена его истинная природа заключается в другом: он является Левиафаном, который не может быть привязан ни к какой группе или отдельному человеку. Он стоит в стороне от толпы, используя свою независимость, чтобы навести порядок в их сталкивающихся импульсах. «Устойчивые, самоподдерживающиеся качества устоявшихся институтов» и чувство непрерывной преемственности, которое они порождают, являются условиями социальной сплоченности и исторического прогресса. Хорошие политики это понимают, видя себя «представителями безличного государства». Плохие политики полагают, что они могут гуманизировать рычаги правительства, подчинив их своим собственным замыслам.